Наемник кивнул. Он уже это знал. Потому и свернул к железной дороге.

Не отпуская руль из крепкой хватки, Нобилиор высунул голову из-за прямого ветрового стекла. Он ловил тончайшие обрывки запахов, что стояли над железнодорожным полотном.

В поисках той ноты, что почерпнул из засохших кровавых брызг с приступки между почтовым и пассажирским вагонами на станции Норт-Хоксквик. Ветер почти не имел власти над его тяжелыми прядями, идеально зачесанными назад. Воздух приносил пока лишь запах полевых трав, фенолов, которыми пахли шпалы, пропитанные креозотом из каменноугольного дегтя и дым от горящего угля.

Неожиданно наёмник насторожился, дернулся всем телом, как зверь, почуявший добычу. Он уловил отголоски, похожие на кровь.

Нобилиор остановил машину, поставил на ручной тормоз и стремительно выскочил к железнодорожному пути.

Шагая по шпалам он всматривался в пестрящую россыпь камней, шпалы, травинки. Он искал пятна крови. Констебль выбрался следом, включил свой фонарь и стал шарить им по округе.

— А что мы ищем, сэр?

— Следы крови, Бриггс. Посмотрите с той стороны, — небрежно махнул рукой Нобилиор, лишь бы тот заткнулся.

Камни и травинки. Пятна от технических масел. На большой дистанции где-то здесь скрывались брызги крови раненой пророчицы, которой каким-то образом удалось выжить при нападении стражей Морбия. Нобилиор почти не сомневался, что эта кровь принадлежит Джульетт Фэннинг. Запах засохшей крови становился более отчетливым.

Сначала он увидел осколки стекла. И это послужило Нобилиору знаком. Поводив головой в воздухе, наёмник устремился в нужном направлении. Он уже примерно догадывался, где обнаружит брызги.

В двухстах метрах от оставленной позади машины Нобилиор обошел несколько раз одно и то же место. Здесь терялся свет фар, но глаза лордока отлично различали в темноте все детали.

Он присел и поводил рукой в перчатке по камням. Они блестели свежими бурыми пятнами с рыжеватым оттенком. Пятна были сгруппированы и повторялись еще через пять метров в сторону от железной дороги.

Раненный двигался, решил Нобилиор. Спрыгнув с отцепленных вагонов поезда, раненый направился в сторону. Там, в траве, в пяти метрах от железнодорожного полотна, кровавые брызги лежали гуще, словно раненый недолгое время находился на одном месте. А потом они прервались. Но наёмник Понарина заподозрил, что увеличился лишь интервал. Скорее всего, скорость передвижения раненого резко возросла, и брызги крови с этого момента разметались по траве.

— Лошадь, — прошептал Нобилиор и поднял глаза к горизонту.

В ветреной ночи среди трепещущей травы и качающихся деревьев он проследил глазами отсюда и до самого края, где усеянный звездами серовато-сизый небосклон встречался с землей.

Взять след будет непросто и не быстро. И всё же, Нобилиор подобрался очень близко. Походив широкими кругами, причуивая след, он определил единственную сторону, в которой запах крови не тает. Направление поисков значительно сузилось.

На юго-запад.

Мимолетная торжествующая улыбка скользнула по гладкому лицу швейцарского наёмника Триумвирата.

— Констебль! — громко позвал Нобилиор. — Подойдите сюда. Что находится в той стороне? Меня интересует количество населенных пунктов.

Вопрос очень озадачил Бриггса. Спеша к инспектору Нобелу, за которого он принимал Нобилиора, констебль сбивчиво что-то бормотал себе под нос. Потом сморщился и развел руками:

— Трудно сказать, сэр, — Бриггс огляделся по сторонам. — Порядка двадцати или тридцати деревушек, думаю. Если считать до самого побережья.

— Покажете на карте, где мы сейчас, — резко двинувшись с места, произнес Нобилиор.

— Хорошо, сэр.

Они вернулись к машине. Наемник открыл дверцу, вынул из кожаного кармана на дверце карту Великобритании, купленную в Лондоне, и расстелил карту на капоте «роллс-ройса». Констебль Бриггс насветил своим фонарем, рассматривая карту, и сориентировал Нобилиора. Они находились на востоке графства Камбрия. След из крови уходил на юго-запад в направлении Ланкашира. От места, где они находились, по прямой до побережья Ирландского моря оставалось около тридцати миль. Площадь поисков по-прежнему была очень велика.

Нобилиор вновь поднял глаза к горизонту. Цель находилась где-то там. Это уже наверняка. Раненный человек не может перемещаться. В ближайшее время Джульетт Фэннинг придется оставаться в убежище, чтобы залечить раны. Повреждение, вызывающее такую кровопотерю, не заживает быстро. К моменту, когда она сможет выдвинуться в путь, он её уже найдет.

Наемник свернул карту.

— Вы очень помогли, констебль. Есть еще кое-что.

Карта случайно выпала у него из рук. Ветер подхватил её и унес в траву, в сторону от машины и железнодорожных путей.

— Ох, я такой неловкий, — расстроенно проговорил наёмник, взглянув на Бриггса.

— Пустяки, я сейчас подниму!

Констебль поторопился за картой, убегая в сторону от света фар. Туда, где сгущалась ночь.

Только он протянул руку за картой, как ветер рванул её и отнес еще дальше в темноту. Бриггс поспешил следом, придерживая полицейский шлем. Он нагнал колышущуюся на земле карту, наклонился за ней, и вдруг почувствовал толчок в спину.

Бриггс повалился на землю, оцарапав лицо. Кто-то завис над ним. Сильные руки схватили за горло и оттянули голову полицейского назад.

— Не волнуйтесь, констебль, — произнесла ночь, нависшая над Бриггсом, всё сильнее сжимая руку на его горле. — Вы послужите жертвой высшей силе. Испокон веков люди добровольно подносили жертву богам. Отдайте и вы свою лепту!

Произнесенные слова, будто сонное снадобье, совершили над констеблем действо. Лежащий на земле полицейский перестал суетиться, лишь вяло шарил руками перед собой, да возил ногами по земле. Краем сознания он понимал, что ему грозит опасность. Но в целом воля его уже накрепко впала во власть лордока.

Нобилиор дернул Бриггса от земли и рванул его воротник, оголяя шею. Там взволнованно билась кровь в русле яремной вены.

Жизненосный поток, который сейчас будет украден.

Нобилиор набросился со спины, и в этом проявился инстинкт многих хищников. Рывком, полным несдерживаемой силы, он вонзил свои зубы в шею полицейского. Белые клыки прорвали тугую кожу и грудинно-ключичную мышцу. От усилия, с каким вампир оттягивал голову и ворот констебля, затрещали его кожаные перчатки. Кровь брызнула и стала толчками струиться в плотно прижатый рот наёмника. Черно-красный поток стекал по шее жертвы, пропитывая одежду констебля жаром.

В первые мгновения Бриггс дергался, ухал, бессвязно стонал, он будто пытался очнуться ото сна, чувствуя, что происходит что-то страшное. Но тело не хотело просыпаться. А руки и ноги Бриггса слабели.

Впиваясь в небрежно разодранную рану, Нобилиор утолял свой голод, что шел наперекор самой природе — возвещая главенство лордоков над людьми в пищевой цепочке. Жизнь тем временем покидала констебля. Агония свела его мышцы. Он терял сознание. Толчки крови сначала усиливались, затем стали всё медленнее, слабее, сбивчивее. И, в конце концов, сердце констебля остановилось. Но Нобилиор не отпускал его. Он еще высасывал эту опустевшую чашу, жадно не соглашаясь со смертью.